Актуальное имя Ян Фабр: «Хорошее искусство должно пахнуть»

Программа праздничных мероприятий, которой Больший Драматический театр отметил в минувшем году столетний юбилей, завершилась встречей на его площадках трех театральных форумов – Театральной Олимпиады, проходившей в северной столице, проекта «Фанерный театр: программа современного искусства» и фестиваля Яна Фабра. Таким образом сложилось первое в России дефиле сразу нескольких спектаклей фламандского художника, во многом определившего эволюцию акционизма, современного сценического и пластического искусства.

Фабр вернулся в Санкт-Петербург через три года после творческого вмешательства в пространство Эрмитажа. Его провокативные перформансы и инсталляции 2016-го года в главном хранилище образцов классического искусства продолжились спустя два года знакомством с худруком БДТ - на Венецианской биеннале, где Русский павильон представлял Эрмитаж. От приглашения Андрея Могучего поставить спектакль на сцене вверенного ему театра до создания программы мини-фестиваля «Любовь – высшая сила» (Love is the power Supreme), посвященного сценическим воплощениям творческой мысли Фабра, прошло всего полгода – и уже в декабре российская публика смогла увидеть три спектакля Фабра и видеоинсталяцию Пьера Кулибёфа, принять участие в интеллектуальном марафоне, обсудившем вторжение пластических искусств на территорию театра, а также в конференции, посвященной феномену Фабра в контексте триумфального возвращения фламандских художников в зону contemporary art в конце минувшего века.

Фестиваль открылся видео-инсталляцией под названием «Воины красоты» (The Warriors of Beauty), созданной в 2006 году французским мастером видео-арта Пьером Кулебёфом, давним соратником Фабра. Бродя по лабиринту затемненной подвальной локации БДТ под названием «Пространство 59», зрители наблюдали снятые на фото и видео и лишенные очевидного смысла плотские ритуалы в исполнении актеров, единомышленников и персонажей Фабра, отсылающие к сюжетам древнегреческого мифа о Тесее и Ариадне, переплетенным с легендой об Икаре, который пытается вырваться из художественно выверенного лабиринта патологий окружающего социума. Непрерывная трансляция фильма, смущающего макабрической красотой разрушительных и саморазрушительных практик, стала контекстом для происходящего на сценах БДТ.

На Основной сцене Аннабель Шамбон гипнотизировала публику своим «Приготовлением к смерти» (Preparatio mortis), восставая из мертвых из-под толстого савана живых цветов, покрывающих могилу ее героини. Которая «дышала», вздымаемая движениями актрисы изнутри, осыпаясь колористическим буйством соцветий и постепенно обнажая фрагменты тела, ищущие воскрешения. Но воскрешение оказывается лишь репетицией смерти – выбравшееся из-под цветочного кургана тело в черном бикини безжалостно расправляется с цветами, напоминающими о погребении, но ему не удается достичь гармонии движений, свойственных жизни. В прозрачном саркофаге, где конвульсии завершают этот неизбежный жизненный акт, летают бабочки, с античных времен символизирующие бессмертие души в божественном круговороте смерти и воскресения. А в зал плывет грустный аромат мертвых, свежесрезанных цветов. «Каждый цветок, который мы задействовали в постановке, очень символичен. Они используются и в классической живописи и означают что-то определенное. Вы видите их и когда приходите на кладбище - это дань уважения смерти! Я сознательно использую запахи в своих постановках, потому что считаю, что хорошее искусство должно пахнуть или даже вонять», - говорит Ян Фабр.

Смерь для Фабра - одно из состояний тела, жизненные (или лишенные жизни) процессы которого являются для режиссера как раз предметом искусства – как глубинные причины человеческой сути. Физиологичная хореография, самоистязающая и вводящая в транс, в сочетании с переходящими в экзальтацию стонами и воплями стали основной тканью моноспектакля Стеллы Хёттлер «Воскрешение Кассандры». Актриса, работая в партнерстве со своими видеодвойниками - в аналогичных по фасону, на разных по цвету одеяниях – говорит от имени воскресшей прорицательницы, предвещающей гибель нынешней цивилизации. Стихия земли и огня, обломки тел и также нашествие черепах (не настоящих, но очень похожих) создают аллегорию мира, который оплакивает Кассандра.

Если состоявшаяся на фестивале мировая премьера «Воскрешения Кассандры» репетировалось независимо от судьбоносной встречи двух режиссеров на биеннале, то российская версия спектакля «Ночной писатель» обязана своему появлению именно ей: «Когда Андрей Могучий предложил мне сделать какой-то проект с БДТ, моя первая реакция была: Нет! Потому что я работаю только со своей труппой - в других театрах не работаю. Но потом мы с моим директором вспомнили, что совсем недавно у нас вышел итальянский вариант «Ночного писателя», который прошел с огромным успехом в Италии. (Моноспектакль Лиино Музелло показывали на фестивале SOLO в Москве- прим. - ред.). И я подумал: почему бы не попробовать с русским актером?

Кастинг не проводил совершенно сознательно. Андрей Могучий предложил Андрея Феськова и Александра Молочникова, и я доверился ему - именно потому, что для меня это очень личное произведение, никто из актеров моей труппы не смог бы сыграть меня. Они все меня слишком хорошо знают, по 20 – 30 лет. А мне нужны были актеры, которые меня не знают, и могли бы со стороны, через расстояние сыграть именно по-актерски героя моих Дневников».

Первые показы русского «Ночного писателя» прошли в Фанерном театре БДТ - уникальном архитектурном объекте, созданным Александром Шишкиным-Хокусаем к 100-летнему юбилею театра. Подобно клину, пробивающему огромный зрительный зал классического театра ХIX в. на высоте ярусов, Фанерный театр завис над зрителями задних рядов, как символ вторжения в старый театр новых форм, – его сравнивают и с одним из архитектонов Малевича, и со снарядом, запущенным в будущее, и даже с носом буратино, который проткнул холст и открыл за ним новый театр. Символично, что личные откровения художника, эпатирующего мир новизной форм и видений, впервые прозвучали на русском именно в этом помещении, вмещающем всего 30 зрителей, с максимально сжатым сценическим пространством, вынуждающем тело актера, порой, сгибаться, минимизирующим сценографию. Александр Молочников сыграл шокирующие откровения и интимные мемуары лишенного природой ночного сна художника с разумной долей циничного юмора. Чем особенно растрогал публику.

Важной частью образовательной программы фестиваля стал интеллектуальный марафон под названием «Фанерный театр. Искусство, нарушающее границы». Будучи проектом Государственного Эрмитажа, проходящем регулярно в Эрмитажном театре уже не первый год, Марафон впервые вошел в зал Основной сцены БДТ – и с трудом вместил всех желающих в нем участвовать. Многочасовая дискуссия театральных художников, режиссеров, теоретиков театра и музейщиков коснулась, в частности, темы современного искусства и театра, - и Ян Фабр стал одним из ее участников. «Я, как человек, который сорок лет занимается, будучи художником, и пластическими искусствами, и писательским творчеством, и театральным искусством, всегда пытался соединять две разные аудитории и наводить мосты между жанрами. Поэтому то, что случилось в Петербурге по нашей инициативе с БДТ и Эрмитажем – для меня не случайно и очень интересно».

Светлана Полякова